Танки грязи боятся. Написано внуком по воспоминаниям фронтовика - Александр Владимирович Смирнов

«Юг» и «А» не ожидало. После небольших стычек, в результате которых конные отряды скрытно пробрались на территорию неприятеля, фронт быстро стабилизировался, высадку воздушного десанта не выявили, движение бронетехники замечено не оказалось, поэтому появление советских войск в тылу явилось полной неожиданностью для противника. Небольшие отряды численностью десять-двадцать человек ещё могли незаметно проникнуть, но большого ущерба, какой осуществили конно-миномётные части, нанести были не в состоянии.

Что думало командование противника? Как оно объясняло появление у себя в тылу подразделений Красной армии, вдруг проявивших невероятную активность, резко увеличивших свою численность и каким-то образом скоординировавших свои действия на огромной площади от Тарнополя до Ново-Украинки, а затем и до Нового Буга? Ответов на эти вопросы немецкие генералы в мемуарах не предоставили. Валентин говорил, что на месте штаба группы армий «Юг» он в той ситуации не пытался бы тратить силы на выяснение причин появления отрядов Красной армии в сорока километрах от линии фронта, а искал бы пути выхода из сложившейся ситуации.

Противник явно не рассчитывал на бесшумное применение кавалерии в качестве тайных лазутчиков. Техника за короткий период превратилась в неотъемлемую часть войны. Военнослужащие всех уровней не мыслили проведение крупномасштабных боевых действий без танков и авиации. Во время сильной распутицы наступление вообще являлось не целесообразным. А если уж советские войска и решились на проведение операции, то ждать приходилось шума моторов танков либо самолётов, осуществляющих заброску воздушного десанта.

Противник настолько увлёкся применением техники, что на кавалерию, широко применявшуюся три десятка лет назад, внимания особо не обращал. Соответственно, не создавалась защита от конных частей в глубине территории. К 1944 году на расстоянии, достаточно удалённом от первой линии обороны, перестали строить заграждения из колючей проволоки, непреодолимые для лошадей, минные поля и оборудовать пулемётные точки. Не было смысла отвлекать силы на такие средства защиты, когда они требовались для отражения танковых атак, а кавалерия не могла уже совершить серьёзного наступления в традиционном понимании этого выражения.

Новое – это хорошо позабытое старое. Эта поговорка перекликается с тем, что придумал Валентин. Существовавшие давно конные подразделения были усилены миномётами, правда, за счёт снижения скорости передвижения. Ему удалось так изменить задачу для кавалерийских частей, что противник оказался не готов к отражению нападения.

Маловероятно, что командование Вермахта рассматривало вариант, что диверсии устроили местные жители. Проведение таких серьёзных боевых действий не под силу гражданским лицам. Чтобы совершить вылазки, захватить артиллерийские орудия, нанести ущерб коммуникациям, предпринимать попытки овладеть Уманью, требовалось много оружия, знание военного дела и, главное, боеприпасов и взрывчатки, которые добыть неподготовленным людям было практически невозможно. Собрать разведданные на большой территории, организовать многотысячное войско, вооружённое миномётами, имеющее опыт боевых действий, и почти одновременно нанести удар по противнику могли только части регулярной Красной армии.

Утром 5 марта в наступление перешли основные силы фронта. Артиллерийский огонь неприятеля оказался недостаточно мощным. Вместо того чтобы обстреливать позиции советских войск, орудия, захваченные с помощью конно-миномётного десанта, действовали против обороняющихся. В результате на некоторых участках появилось преимущество нашей артиллерии. Это создало благоприятные условия для взятия обороны неприятеля. С севера и юго-востока к Умани на соединение с передовыми отрядами начали продвигаться части общевойсковых и танковых армий. Удар на Ново-Украинку явился вторым по значимости направлением наступления 2-го Украинского фронта.

5 марта войска 3-го Украинского фронта осуществили боевые действия, в результате которых оказались скрытно введены в тыл противника конно-миномётные подразделения. Они производили подрывные операции, захватывали артиллерийские орудия неприятеля и овладели городом Новый Буг. После подъезда механизированных частей к Новому Бугу кавалерийские дивизии при поддержке танков были направлены на юг с целью отрезать пути отхода, окружить и уничтожить группировку неприятеля.

Из воспоминаний командующего конно-механизированной группой 3-го Украинского фронта:

«6 марта с плацдармов на реке Ингулец началось наступление 3-го Украинского фронта под командованием генерала армии Р. Я. Малиновского. Войдя в прорыв, конно-механизированная группа – главные подвижные войска фронта (4-й гвардейский Сталинградский механизированный и 4-й гвардейский Кубанский кавалерийский корпуса) – на одном дыхании совершила рывок к Новому Бугу и уже 8 марта овладела им. 6-я немецкая армия генерала Холлидта из группы армий «А» оказалась рассечённой на две части.

На посадку шёл самолёт командующего войсками фронта. Генерал армии легко спрыгнул с крыла, показывая молодцевато упругость мышц. Он с тёплой улыбкой принял мой рапорт, сказал весьма приятные слова поздравления по поводу только что проведённой рейдовой операции и, дотронувшись до плеча, как бы раздумывая, произнёс:

– Чтобы успешно осуществить идею мощного удара с фронта, необходим был взрыв изнутри, но его-то нам и не хватало. Конно-механизированная группа в этой операции произвела такой взрыв. Готовьтесь, Исса Александрович, мы запустим такую же «мину» на Одесском направлении» (Плиев И. А. Дорогами войны. – М.: Книга, 1985. С. 5, 12).

Дальше события стали развиваться не по плану. Некоторые подразделения неприятеля оказались между двух огней: нашими отрядами в тылу и основными силами. Оставшись без связи со штабами, противник решил, что советские войска каким-то образом совершили манёвр, направленный на окружение. Это, конечно, было ошибочно. У конно-миномётного десанта не хватило бы сил организовать мощную линию обороны. Вместо того чтобы попытаться уничтожить наши передовые отряды, зашедшие в тыл, неприятель, не зная, что происходит на самом деле, начал отступать. Видимо, учитывая сдачу позиций на многих участках фронта групп армий «Юг» и «А», командование противника начало теперь повсеместный отвод своих войск ввиду угрозы окружения. Отступление стало принимать стремительный характер, похожий на бегство. Это и явилось неожиданным сюрпризом.

Из воспоминаний командующего группой армии «Юг»:

«Когда 4 марта я побывал на передовой у Шепетовки, положение действовавшего там 59-го корпуса уже было весьма серьёзным. Противник вклинился за наш фронт по обе стороны от него и намеревался взять его в капкан охватом с востока и запада. Чтобы ликвидировать эту опасность, корпус пришлось отвести… Тем не менее противник продолжал попытки окружить корпус, преследуя его в направлении Проскурова.

В начале марта он также начал наступление на левом фланге 8-й армии, причём за две недели он сумел восполнить потери, нанесённые ему во время удара нашего танкового корпуса при освобождении войск из Черкасского котла. Как только мы отвели с этого участка два корпуса, чтобы перебросить их за левый фланг группы армий, противник начал наступление в направлении Умани. Бросив для прорыва не менее двадцати стрелковых дивизий, противник смог разгромить 7-й корпус, и 9 марта он уже стоял у врат города.

В районе действий группы армий «А» (6-я армия) противник также продолжил наступление и осуществил прорыв в направлении Николаева в устье Буга.

Поэтому в тот момент группа армий должна была отдать приоритет задаче выиграть время и приложить все усилия – даже ценой дальнейшего оставления территории – для того, чтобы суметь сохранить боеспособность её соединений до тех пор, пока распутица не вынудит противника остановить наступление» (Манштейн Э., Утерянные победы. – М.: Центрполиграф, 2021. С. 536—538).

Советские войска продолжали стремительно развивать наступление. Особую важность имела задача сохранить переправы через реки Южный Буг, Днестр, Прут. Снова использовалась кавалерия, прошедшая десятки километров вглубь расположения противника в самом начале наступления. На отдохнувших скакунах конные гвардейцы совершили марши до Южного Буга, а позже до Днестра и Прута. Кавалеристы смогли в результате боёв сохранить многие переправы через реки для прохода основных сил. Неприятель в большинстве случаев так и не успел уничтожить мосты, которые до самого последнего момента использовались для отвода его войск.

Очень заметна оказалась разница между форсированием Днепра осенью 1943 года и Южного Буга весной 1944-го. Перебраться через Днепр, с боями захватывая плацдармы, строя переправы, взламывая оборону противника на правом берегу, стоило огромных жертв. Южный Буг, который хотя и уступал Днепру в размерах, тоже являлся серьёзным препятствием. Его, как правило, советские войска проходили с ходу по захваченным мостам, построенным при оккупационных властях